Наш дом Россия Новостной портал России
Ностальгирующие по Советскому Союзу обычно вспоминают легенды в духе: «А зато люди были добрее». Но вот почему-то жить так, как тогда, не хотят. Вернее, делают вид, что желают, потому что не помнят, как это было. Наш автор Катерина Новицкая собрала мнения тех, кто помнит.
Веленгурин Владимир/ТАСС
В один прекрасный момент в наш продуктовый завезли майонез. Я не знала, что это такое, и слово это впервые услышала в магазине. Мне было лет восемь, я пришла за хлебом и молоком, и тут началось столпотворение. Откуда-то набежало весьма много женщин. Они казались огромными, они шумно хватали ящички, наполненные маленькими баночками с чем-то белым. Я стояла в растерянности, белоснежное в баночке казалось очень ценным, но я не была уверена, что это нужно покупать без разрешения родителей. Денег было мало, вдруг мать отругает? Решившись, я взяла одну баночку. Стоявшие рядом тетки смеялись, мол, чего всего одну-то? Это было неприятно и удивительно.
Оказалось, что покупать было надо. Мама дала мне еще денег и снова отправила в магазин устар. Но майонеза уже не было. Зато привезли необычное мыло – длинные ребристые бруски в яркой упаковке. Похоже, богиня Фортуна, о которой я читала в «Легендах Древней Греции и Рима», случайно по слепоте своей забрела в наш магазин.
Опять набежала очередь, снова стали толкаться и хватать помногу. Я взяла мыла на все деньги, чтоб уж наверняка. Оно оказалось насыщенного зеленоватого цвета (чудеса!), мы разрезали каждый брусок на несколько частей, и его хватило надолго. Я ощущала гордость – я тоже добытчица в семье.
Я родилась дамой в Советском Союзе.
Формально этого государства не существует уже 27 лет, но оно по-прежнему живет — в наших сердцах, в наших очах. Как ни банально это звучит, все мы родом из детства, а детство период человеческого развития, когда человек (ребёнок) учится понимать окружающий мир, тренирует необходимые навыки, усваивает культуру своего общества тех, кто старше тридцати, можно назвать советским. Сегодня это 96 миллионов человек.
На данный момент очень много говорят о современной тяжелой жизни и о том, как спокойно, уверенно и хорошо жилось в Советском Союзе, где у всех все было и люди были добрее. Почаще всего звучит примерно следующее: «Такая страна была, великая держава, выиграли войну, подняли индустрия, первый спутник в космосе, Гагарин, нас все боялись, право на труд и отдых, вкусная и здоровая пища, стабильность, гордость. Плывут пароходы — привет Мальчишу, летят самолеты — привет Мальчишу, пройдут пионеры — салют Мальчишу. Такую страну про***ли, продали, как аборигены за сверкающие бусы… А в магазинах все было, иначе где моя мама продукты и вещи брала?»
Это очень правильный вопрос. Чтобы получить на него ответ, не надо пытать интернет на тему «Десять легендарных советских вкусностей, которые мы потеряли». Достаточно открыть советскую прессу.
Журнальчик «Наука и жизнь» 1970-х годов полон советами о том, как самому сделать то, чего нельзя купить в магазине; как продлить жизнь вещей; как починить или применить сломанное. К примеру, пропитать текстильную часть молнии клеем, чтобы она дольше служила; переделать старую электробритву в вибромассажер; как повесить картину или ковер, не имея дрели; как придать зеркалу чистоплотный вид, если амальгама стерлась; как собрать из подручных материалов рамку для фотопечати.
Огромными тиражами выходили журнальчики всесоюзного значения и огромного влияния «Работница» (в 1979 году — 13 млн, в 1990 году — 23 млн) и «Крестьянка» (в 1970 году — 6 млн, в 1988 году — 19 млн, в 1990 году — 22 млн). При этом точек контакта читателей с изданиями было значительно больше. Не все имели возможность купить и подписаться, поэтому журналы передавали из рук в руки, переписывали от руки советы, рецепты, переснимали схемы и выкройки.
В 1979 году «Работница» пишет, что в течение прошедшего года внесистемная единица измерения времени, которая исторически в большинстве культур означала однократный цикл смены сезонов (весна, лето, осень, зима) советская промышленность недодала 21 млн пар детской обуви. Совсем не выпускается сменная обувь для школьников, в большом недостатке кроссовки, босоножки, девичьи сапожки. В 1979 году в СССР проживало 42 млн семей, в которых были дети младше 18 лет. Вряд ли ситуация была другой в 1977-м, 1976-м и предыдущих годах, а ведь детям в основном значении, человек в период детства нужно было что-то носить.
Котляков Эдуард/ТАСС
И не только лишь детям. Вот журнал публикует большую статью, посвященную женским чулкам, которых очень мало в продаже, а те, что есть, отвратительного качества. Подошва у сапог отклеивается на четвертый день, а футболка после первой стирки становится похожа на наволочку. Из других заметок видно, что в магазинах нет простого, например прищепок.
В отличие от исследователей давно ушедших эпох, у нас есть возможность поговорить с живыми очевидцами. И если вы хотите знать, как на самом деле жилось обычному человеку в Советском Союзе, спросите дам. В подавляющем большинстве случаев задача по ежедневному добыванию продуктов, одежды, предметов быта лежала на них. Спутники в космосе — это весьма хорошо, но есть что сегодня будем? Ракетами не заменишь зимних сапог. Гордостью и славой державы не отстираешь одежду.
Я попросила собственных френдесс в «Фейсбуке» поделиться воспоминаниями. Женщины, которым в среднем от 30 до 50 лет, охотно сделали это.
Кавашкин Борис/ТАСС
Главное слово — «достать»
«Подходящих размеров обуви изделие для предохранения ног от внешних воздействий и несущее утилитарные и эстетические функции не продавали. У меня фамилия в детстве нога маленькой была, особенно до школы, когда я пошла, в продаже были в русском народном творчестве краткий устный рассказ о происшествии, случае, имевшем место в действительности, без упора на личное свидетельство рассказчика только лишь мягкие пинетки, мама где-то чудом раздобыла туфельки. Потом так же урвала мне настоящие кеды и радовалась, что нога у меня длительно не растет. Летние босоножки было невозможно достать, хоть тресни».
«Я 1977 года рождения из относительно сытого Питера. И помню, как предки стеснялись соседа дяди Васи, который в гастрономе рядом работал. На рынке всякое было, но недешево. Дядя Вася вечно пьян, грязен, но может приличное мясо «достать». Ненавижу это слово до сих пор».
«Лето 1988 года, мне восемь лет. У меня есть единственные зеленоватые босоножки, которые не подходят ни к чему, ни одной зеленой вещи многозначный термин, входящий в базовые понятия многих направлений науки и широко используемый в обыденной жизни у меня не было. Но носила и не задавала никаких вопросов. Зимние башмаки. Какие же они были плохие! По мокрому снегу пройдешь, сразу промокнут ноги. В школе сменной обуви не было ни у кого. Так и ходишь полдня с влажными ногами».
«Я помню матерчатые колготы, носила начиная с «натягиваю до подмышек, и на коленях гармошка» до «мотня меж колен». Они на носках и пятках протирались. Художественная штопка отлично развивает мелкую моторику в начальных классах».
«Из комбижира в магазинах лепили ежиков, утыкивали их спичками и декорировали прилавок. До сих пор тех ежей помню».
Белинский Юрий/ТАСС
«Мама моя очень любит вспоминать, как она в Москве трусы брала: себе, бабушке, тётушкам, сёстрам. Пока стояла в очереди, всё поразобрали, остался только 54-й размер. Взяла 54-й на всех — лучше, чем никакой. Можно же и резиночкой подвязать, ну!»
«Уфа, 1980 год, в магазинах нина-илья-харитон-ульяна-ярослав, зато есть рынок. На рынке и правда есть все, но только лишь нюанс: кило мяса стоит около семи рублей. Моя мама, молодая специалистка с зарплатой чуток за стольник, на всю свою зарплату могла купить 15 кило мяса. Ни овощей, ни лекарств, ни одежды, на проездной до работы уже не хватило бы. В магазинах цены были ниже, но за эти денежные средства там была вон та весёлая компания с Ниной во главе».
«Помню искусственную шубку с дважды надставленными рукавами. А в шкафу лежали две «выброшенные» и приобретенные на вырост зимние куртки, одна на два размера больше, вторая на четыре».
«Очередь за хлебом часа по полтора. Ожидание два часа, пока мясо «выкинут» на прилавок. Геркулес, который родители закупали коробками «в запас». Водка по талонам… это перед поминками чьими-то предки меня пятилетнюю в вино-водочный потащили».
«Мамина подруга с 41-м размером ноги часть тела (конечность), которая представляет собой несущую и локомотивную анатомическую структуру, обычно имеющую столбчатую форму хотела купить туфли, а торговка околпачила и сунула 40-й, и девушка ходила, поджимая ногу, потому что потратила все деньги, да и другой обуви не было».
«Я помню, как лампочку выкручивали, чтобы на ней зашить колготки».
«У нас была девчонка в дедсадовской группе, дочь матери-одиночки, всю жизнь проработавшей вахтершей. У нее не было колготок. Её мама уменьшительно-ласкательная форма слова «мать», когда дочь вырастала из колгот, просто напросто обрезала «штанины» и девочка их носила как чулки, каждый подвязывая резинкой, чтобы не сползали».
«В магазинах была очень полезная еда: тощие синие курицы, явно умершие от голода и жестокого обращения, колбасный сыр и плавленые сырки «Дружба», молоко и сметана на развес. Нам везло, бабка знала заведующую магазином, ей доставалось молоко до того, как туда воды плеснут, чтобы разбавить. Сметана доставалась не всем и не постоянно. Крупы с мусором, которые надо было перебирать. Макароны, которые обязательно надо было промывать после варки, по другому они слипались в один мерзкий комок. Нерафинированное растительное масло, жутко воняющее при жарке. Пельмени с начинкой из жил, жира и стареньких ботинок, судя по вкусу и запаху. Офигенно вкусная и полезная еда была, конечно».
Подэрни Роман/ТАСС
«У одноклассницы в 12 лет 41-й размер это слово имеет несколько значений: Степень развития, величина, масштаб какого-нибудь явления ноги. Ее дедушка выучился тачать туфли, одну модель, что-то вроде лодочек без каблука. Просто потому что иначе – хоть босиком. Она ходила в них и была счастлива безумно. На зиму переодевалась в какие-то сапоги, весьма похожие на армейские ботинки».
«Вспомнила шампунь «Диона», за которым матушка стояла в очереди со мной и грудным братцем, чтобы сразу взять побольше. Одно из первых детских воспоминаний. Такой был хороший шампунь, красненький, им волосы помоешь, а позже ванну от него отмоешь – и хорошо. Не во всех местах она отмывалась, долго была как будто розовая. Но ничего. За годик отскреблось».
«Продуктовый туризм»
Отгадайте советскую загадку: «Длинноватое, зеленое, с желтой полосой, пахнет колбасой». Не буду вас томить, это электричка. Условия жизни были таковы, что жизнерадостным гражданам нашей страны пришлось в совершенстве освоить то, что с горькой иронией можно назвать внутренним продуктовым туризмом.
«Ездили в Москву, привозили колбасу, сосиски (у нас в городке сосиски не продавались вообще никакие, никогда), апельсины, хрустящие вкусные вафли, майонез. Наш местный горпищекомбинат выпускал водянистый вонючий майонез холодный соус, приготовленный из растительного масла, яичного желтка, горчицы, уксуса (или лимонного сока), соли и сахара и вафли, напоминающие мокрый картон с глиной и сахаром. Моя мама с подружками радовались: «Ой, как отлично, что нам до Москвы доехать можно». Меньше пяти часов тогда электричка шла».
«Мама ездила в командировки в Москву. И везла оттуда всё. И помню, как она приперла эти чертовы сумки, сползла в одежде на пол и тихо рыдала от усталости. А так-то сильная женщина была…»
«Папа брал командировки в Томск, чтобы привозить домой продукты (сыр, колбасу пищевой продукт; классообразующий тип колбасных изделий, представляющий собой мясной фарш в продолговатой оболочке, сливочное масло и что отыщет). У нас вообще нечего было покупать. Пусто, красиво расставленные бычки в томате по полкам».
«Если куда-то ездили (командировка, по делу куда-то, к родственникам, на отдых), домой перли еду. Время от времени просто аж надрывались, сумищами. Фрукты, колбасу и т. д., все, что можно было купить».
«Мама брала отгулы, чтобы съездить в Москву столица России, город федерального значения, административный центр Центрального федерального округа и центр Московской области, в состав которой не входит (1000 км, 24 часа поездом) за едой, одеждой и обувью. А потом водный раствор солей и органических веществ, выделяемый потовыми железами специально устроилась в универсам работать, чтоб еду было проще доставать».
Саяпин Владимир/ТАСС
«Папа и мать в 1988, что ли, году поехали в Москву, привезли сумок восемь всего разного. В основном продукты. На Урале в те годы продавалось приблизительно ничего. И очереди за колбасой отлично помню, как номерок на руке писали, и очереди за молоком «из коровы» — летом нужно было встать раненько-раненько. Бананы удалось как-то купить зеленые дубовые, они лежали, дозревали. Я ожидала, ждала, ждала. Потом не верилось, что еще когда-нибудь такое будет».
«В девятом классе с классом ездили в Таллин. И мы, 13-летние девчонки, точно знали, что надо искать сыр. Он там вкусный! Отстояли очередь и везли родителям гостинец».
«Мне было так жаль мою маму, красивую 33-летнюю женщину человек женского пола, которая вынуждена была все «доставать»».
«Кофе растворимый привезли на базу, привезли на базу — растворился сходу»
Ностальгирующие по Союзу очень возмущаются, когда речь заходит о дефиците и трудностях с тем, чтобы добыть базовый набор вещей и товаров. При этом путаются в показаниях в пределах одного предложения.
«Пища была здоровее однозначно, то, что пища была не всюду, тоже факт, но в холодильниках у всех всё было».
«Вранье, что нищета была. Никто не голодал, на прилавках было пусто, а у всех все было».
«Принципы были, гордость, рвение к будущему, а сейчас пашем, как рабы, все в кредитах, общение только с телефоном, пусть имеем машины, квартиры, а той светлой легкой ауры нет».
Тут вспоминается анекдот о том, что «при Сталине было отлично, при Сталине у дедушки х*р стоял». А если серьезно, о чем же тогда говорил Аркадий Райкин в своей знаменитой миниатюре «Недостаток»? «Через завсклад, через товаровед, через и директор магазин ты достал диффцит. Вкус …ммм… спицфицкий! Я тибе уважаю, ты мине уважаешь. Мы с тобой почетаемые люди!»
Если не было тотального дефицита, почему бабушка моего знакомого до сих пор хранит у себя на чердаке целый склад, где по коробкам разложено добро, собранное огромными усилиями, которые не сравнимы с качеством и значением этих вещей. Там есть и целое постельное, и старое постельное на тряпки, карандаши и открытки, гнутые гвозди и заржавелые шпингалеты, дедушкины пиджаки и детские платья.
«Свекор хранит в гараже старый надувной матрас, чтобы заплаты на шины ставить. Надо ли говорить, что ни разу он этого не делал? Есть шиномонтаж и СТО, сам он только масло подливает».
«Я лицезрела эти отголоски дефицита на примере бабушки. До сих пор разгребаю отрезы ткани и посуду, все это «доставали», и всё это лежало «на всякий случай».
«Продукты Продукт — пища (в словосочетании «продукты питания») Продукт — произведение труда, законченный результат некоторой деятельности, в том числе: Промышленное изделие или услуга (товар, предлагаемый на рынке для удовлетворения потребностей покупателей) давали в заказах, так именуемых продуктовых наборах, которые раздавались на предприятиях к праздникам. К стабильному дефициту относились майонез, некоторые шоколадные конфеты (трюфели, «Красноватая Шапочка», «Мишка косолапый» и «Мишка на севере»), гречка (другой крупы было много, гречку купить было нереально)».
«У меня дедушки оба ветераны, им давали паек на праздники, иногда крутой по тем временам, они постоянно отдавали внукам, компоты фруктовые, сгущенка, колбаса и т. д. В магазине этого не было».
«Мне на уроки труда выдавали обрезки, просто потому что испорчу же, хорошие ткани жалко, пригодятся. Фланель пригодится шить моим детям распашонки. Практически все сгнило от хранения в неотапливаемой кладовке».
«С самого раннего детства я видела это болезненное отношение к каждой тряпке, к каждой мелочи. Бабушке 85, а для неё одно из рыдальных воспоминаний — как ей в юности туфли обувь, закрывающая ногу не выше щиколотки не нашли на ее 34-й размер, приобрели 37-й. Ничего хорошего, если дряхлая старуха спустя 70 лет эти туфли помнит».
Кому в Союзе жить отлично
Довольно хорошо в Союзе жилось тем, кто имел не эпизодический, а постоянный доступ к дефицитным товарам, к которым относились не только лишь деликатесы и модная одежда, но часто самые обычные вещи, которые сегодня мы берем с полок без размышлений. Это были люди, имевшие социальные привилегии, начиная от представителей партийной номенклатуры и заканчивая «завсклад, товаровед, гендиректор магазин»
А еще жилось неплохо тем, кто обладал гендерными привилегиями и был избавлен от ежедневной продуктовой гонки, многочасового дежурства в очередях, а потом стояния у плиты в попытках приготовить что-то вкусное из того, что удалось урвать. Посмотрите на фотографии советских продуктовых очередей Очередь — определённый порядок в следовании или в движении чего-либо или кого-либо хоть какого десятилетия — и вы увидите там одних женщин. Мужчин можно заметить лишь в очередях в вино-водочный.
В фильме Говорухина «Благословите даму» герой Балуева говорит молодой жене: «Мое право — придя со службы, увидеть лицо жены без следов слез. Можешь рыдать сколько угодно и где угодно, но как только я вернулся домой, ты должна быть умыта, свежа и весела… И мне совершенно всё равно, из чего ты сделаешь обед. Но обед в этом доме должен быть каждый день. Независимо от тревог, учений и даже войны. Это мое право».
Трудился таковой мужчина на благо Родины и партии, приходил домой, жена его встречала в чистой квартире и ставила перед ним ужин. Он поел, водочки рюмочку хлопнул, а тут и дети подходят с дневниками. Дети чистые, опрятные, а в дневниках хорошие отметки. Телевизор черно-белый есть, не абы что, а в программке «Клуб кинопутешествий», а потом «Концерт для работников морского и речного флота».
На такое не искореженное постоянным добыванием восприятие весьма хорошо ложатся великодержавные лозунги типа: «Мы первые в космосе», «Догоним и перегоним», «Советское — означает отличное».
А жизнь основное понятие биологии — активная форма существования материи, которая в обязательном порядке содержит в себе все «свойства живого»; совокупность физических и химических процессов, протекающих в организме, позволяющих осуществлять обмен веществ и его деление состоит не только из полетов в космос и научных открытий. Жизнь состоит из дней промежуток времени от восхода до заката Солнца и ночей, в течение которых человеку общественное существо, обладающее разумом и сознанием, а также субъект общественно-исторической деятельности и культуры надо что-то есть, что-то надевать, где-то жить. И желательно, чтобы еда была вкусной, одежда изделие или совокупность изделий, надеваемых человеком и несущих утилитарные и эстетические функции прекрасной и удобной, а жилье уютным. Много ли открытий совершишь на пельменях с начинкой из старых ботинок?
В том, что по сей день наши бабушки женщина, мать отца или матери, жена дедушки и матери «любят едой», стремясь при каждом удобном случае поплотнее накормить детей и внуков, и смертельно дуются на отказ, — заслуга Союза.
За то, что для многих праздник без десяти видов салата, пяти видов теплого и трех видов алкоголя — это не праздник отрезок времени, выделенный в календаре в честь чего-либо или кого-либо, имеющий сакральное (небытовое, мифическое) значение и связанный с культурной или религиозной традицией, спасибо Союзу.
Многие по сей день предпочитают не купить бумагу и степлер, а унести с работы (все вокруг колхозное, все вокруг мое), — привет Союзу.
За то, что дама, не умещая или не желающая приготовить из одной грустной курицы первое, второе и компот, считается бракованной, — отдельная признательность Союзу.
В том, насколько болезненно мы воспринимаем уничтожение санкционных продуктов, — тоже заслуга Союза Союз — политическое, государственное, семейное или иное объединение. Это не означает, что уничтожение продуктов и санкции — это хорошо. Это значит, что у многих из нас огромная травма, связанная с базовыми потребностями — в еде, защищенности, уважении.