Когда лопнет мировой пузырь?

Одно дело, когда о мировом экономическом упадке рассуждает потомственный ватник. И совсем другое — когда об этом же говорят видные западные эксперты со светлыми лицами. Хотя выводы ватника и западного профессионала не отличаются ни на йоту, #пониматьнадоэтодругое.

После 2008 года и падения банка Lehman Бену Бернанке потребовалось 6 лет, чтобы увеличить размер баланса ФРС на 4 трлн долларов. Чтобы сделать то же самое после пандемии коронавируса (которая пока не завершилась, кстати), Джерому Пауэллу понадобилось менее года.
За этот же неполный год Европейский Центральный банк под управлением Кристин Лагард (которая к тому же еще и директор-распорядитель МВФ) увеличил размер своего баланса с 5 трлн до 9,5 трлн баксов.

Проблема в том, что все эти шальные и очень дешевые деньги моментально оказываются на фондовых рынках — и иного в спекулятивной мировой экономике быть не может. Они не просто там оказываются, эти деньги подгоняют постоянный рост акций вверх:

«Например, сегодня оценки спецакций в США, измеряемые циклически скорректированным коэффициентом прибыли по цене Шиллера, более чем вдвое превышают их историческое среднее значение. Они также находятся на весьма высоких уровнях, которые были превзойдены только один раз за последние сто лет.»

Но этого уже мало — стремительный рост спецакций напрямую отражается на реальных рынках совокупность процессов и процедур, обеспечивающих обмен между покупателями (потребителями) и продавцами (поставщиками) отдельными товарами и услугами:

«Еще одним проявлением быстрого печатания денег стали пузыри на рынке жилища по всему миру. Это включает в себя пузырь на рынке жилья в США, где цены на жилье сегодня в реальном выражении находятся на уровне, аналогичном уровню Уровень — измерительный инструмент прямоугольной формы из пластика, дерева или металла с установленными в нем прозрачными колбами (глазками), заполненными жидкостью с пузырьком воздуха 2006 года на пике предшествующего цикла рынка жилья.

Еще более тревожными для стабильности мирового финансового рынка являются всепроникающие пузыри наполненная каким-либо газом область (обычно округлой формы), ограниченная стенками из какой-либо жидкости на мировом кредитном рынке, которые были порождены нынешней сверхлегкой денежно-кредитной политикой.

Несмотря на рекордно высокий уровень государственного долга и крайне скомпрометированные бюджеты после пандемии, державы с формирующейся рыночной экономикой все еще могут занимать огромные суммы денег по относительно привлекательным процентным ставкам. Точно так же, невзирая на самый высокий уровень государственного долга за всю свою 150-летнюю историю, итальянское правительство все еще могло занимать по более низкой процентной ставке, чем правительство США. Меж тем, в мире, переполненном ликвидностью, как американские, так и европейские корпорации с худшим кредитным качеством смогли продолжить заимствования по относительно низким процентным спредам.»

Вообщем эту статью стоило бы растащить на цитаты, но главный вывод ее автора, Десмонда Лахмана, заключен в том, что низкие ставки ФРС и центробанков мира — сущее зло. А Лахману можно веровать, он постоянный научный сотрудник Американского института предпринимательства. Ранее он был заместителем директора Департамента разработки и пересмотра политики Интернационального валютного фонда и главным экономическим стратегом развивающихся рынков в Salomon Smith Barney.

В чем тут суть: низкие ставки ФРС весьма выгодны реальному сектору экономики и крайне болезненны для всяческих инвестиционных фондов. В том числе и для частных пенсионных фондов, коих в Соединенных Штатах немерянное кол-во.
Чем ниже ставка ФРС, тем проще кредитоваться реальному бизнесу деятельность, направленная на систематическое получение прибыли. Да и не только ему, вообще любому бизнесу на Западе. Некие страны давно уже проводят политику отрицательных процентных ставок (ПОПС) — к примеру, в той же Японии сейчас не банк заплатит вам проценты за хранение депозита, а наоборот — вы будете платить банку за хранение своих кровных.

В критериях кризиса низкие процентные ставки местоположение командующего войсками, его штаб, в более широком смысле — верховное военное управление, в том числе: Ставка Верховного Главнокомандующего — орган высшего полевого управления войсками и местопребывание верховного главнокомандующего Российской империи во время Первой мировой войны способны разогреть не только экономику, но и инфляцию — и когда издержки от последней начинают превосходить прибыль от экономики, центробанки обычно ставки повышают. За это выступал тот же Трамп, требуя от Джанетт Йеллен поднять ставку ФРС хотя бы до 2-2,5% — в отличие от сегодняшней администрации в Вашингтоне, предприниматель Трамп прекрасно представлял себе пагубность подобной кредитно-денежной политики.
Дело в том, что при ставке в 0%-0,25% у ФРС фактически не остается места для маневра. Движение может быть только в одном направлении, в сторону повышения ставки — и чем ранее оно произойдет, тем больше шансов на то, что экономика Запада пройдет кризис по мягкому сценарию.

Однако тут в экономику вмешалась либеральная экономика хозяйственная деятельность общества, а также совокупность отношений, складывающихся в системе производства, распределения, обмена и потребления — мол, рыночек сам все порешает. Или порешит кого надо, если угодно — ничего личного, просто бизнес. И это сработало бы, не будь дополнительных политических рисков — а они не просто напросто есть, их слишком много на сегодняшний момент.

Во-первых, важно понимать состояние экономики, причем не только лишь США, но и Евросоюза. А оно таково, что большинство стран до сих пор используют локдауны, как условно законные ограничительные меры. К примеру, в той же Британии вакцинировано уже более 60% населения — по всем эпидемиологическим прикидкам, популяционный иммунитет к британцев уже выработан.
И, тем не мение, жесточайший режим самоизоляции со всеми вытекающими. Части бизнесов разрешили работать при строжайшем соблюдении определенных критерий — и уж точно недопустимы массовые акции и демонстрации. А они могут быть, причем уже не по поводу ковидных ограничений, а по поводу соц протестов, ибо скрыть падение уровня жизни уже не получается от слова «совсем».

Это же касается практически всей Старенькой Европы, от Португалии до Австрии — и тут в дело вступает еще один немаловажный фактор, прямо влияющий на будущее вообще всего Евросоюза. Я говорю о «тихой войне» между Брюсселем и Лондоном за будущие сферы влияния в этой части света.
По другому говоря, в ЕС есть франко-германское интеграционное ядро. И есть страны, действующие в интересах не Евросоюза, а в интересах США и Британии — к таким относятся Польша, Прибалтика и значимая часть молодых балканских государств. При этом та же Болгария находится как под прямым воздействием Лондона, так и Анкары — а турки вольно или невольно проводят политику политический деятель — лицо, профессионально занимающееся политической деятельностью или влияющее на политические процессы Британии.

Нам эта возня кажется очень дальней, однако она имеет слишком большое значение для Запада — речь идет о том, на какие валютные зоны будет поделен тот же Запад в недалеком будущем. А вариантов тут достаточно — если в этой борьбе выигрывает Лондон, то фунт стерлингов наконец-то снова выйдет за пределы собственной экономическо-финансовой юрисдикции. Если победит ось Берлин-Брюссель-Париж, то из зоны евро будут выкинуты спиногрызы, играющие в чужую игру — и заметьте, я еще ни слова ни произнес о Китае, ради которого и затевается весь европейский вояж Джо Байдена.

С китайцами вообще все очень трудно, особенно если их поддерживает Россия со своим гиперзвуком и прочими сюрпрайзами для блока НАТО — в такой конфигурации совладать с Пекином просто нереально. Поэтому на предстоящей встрече Байдена и Путина основным вопросом будет то, сколько Российская Федерация захочет влияния на постсоветском пространстве — и будьте уверены, если Путин такое желание артикулирует, Запад будет готов дать Кремлю всю Восточную Европу, включая православную Грецию.

Мы можем только гадать, какие экономические сводки сегодня на столе у Байдена. В этом случае можно быть уверенным только лишь в одном — они настолько безрадостны, что Запад торопится договориться с Кремлем о зонах влияния после неизбежного армагеддона фондовых рынков.
Отсюда и снятие санкций с Северного потока-2, и крайне неожиданное заявление Столтенберга об весьма низкой точке отношений между Россией и НАТО — и, как следствие, формат совета Россия-НАТО нуждается в срочной реанимации.

Тут главный вопрос в том, захочет ли Путин артикулировать свои желания. Вполне возможно, что и нет — и тогда Западу все равно придется уступить, но уже на куда более жестких и нерентабельных условиях. То, что кажется нам обыденной политической возней в виде качелей, на самом деле работа, занятие, действие не для развлечения; предпринимательство, коммерческое предприятие, бизнес; вопрос, требующий разрешения является одним из самых довольно серьезных вызовов для всего коллективного Запада. Экзистенциальный вызов, я бы отметил.

16 июня мы увидим, готов ли президент РФ помочь Западу сторона света, противоположная востоку выбраться из этой передряги. Хотелось бы надеяться, что не готов — или готов Гот, Герман (1885—1971) — генерал-полковник вермахта во время Второй мировой войны, но только после дипломатический представитель высшего ранга своего государства в иностранном государстве (или в нескольких государствах по совместительству) или в международной организации; официальный представитель интересов и руководства своей страны дезавуирования всех этих несуразных обвинений по поводу «Новичка», МН-17, вмешательства в выборы, Петрова и Боширова и прочих глупостей.
Заодно увидим, как припекло у Запада. Если где-то в Киеве вдруг навзрыд зарыдает Зеленский, это будет означать, что Российская Федерация выстояла этот бешеный накат.

А пока рынки все больше пухнут от шальных денег всеобщий эквивалент, служащий мерой стоимости любых товаров и услуг, способный непосредственно на них обмениваться — и когда пузырь все-же лопнет, к этому никто не будет готов.