Евгений Гонтмахер: Мы в очень жестком тренде вниз. И это надолго

Фото: Infinica.ru

 

Почему Российская Федерация неминуемо сползет в сторону стран третьего мира и скоро вернется в эпоху 90-ых, будет ли власть «печатать рубли» и когда начнет происходить приметное обнищание россиян — в интервью «Новым Известиям» рассказал доктор экономических наук Евгений Гонтмахер.

 

Екатерина Максимова

— После февральских событий некие из ваших коллег давали такие прогнозы: апрель — первые фактические признаки краха экономики хозяйственная деятельность общества, а также совокупность отношений, складывающихся в системе производства, распределения, обмена и потребления, летом мы увидем начало конца. Началось?

— Давайте тогда определимся, что такое — конец. Если представить себе какую-то ситуацию, когда все обвалится, магазины опустеют, транспорт не будет ходить, коммунальные услуги не будут предоставляться, то, не думаю, что нас ждет таковой конец. Такой вот апокалипсис, который я описал, вряд ли возможен. Это очень важно.

Но то, что сейчас происходит нас отбрасывает достаточно далеко — в сторону стран территория, имеющая политические, физико-географические, культурные или исторические границы, которые могут быть как чётко определёнными и зафиксированными, так и размытыми (в таком случае нередко говорят не о границах, а о «рубежах») третьего мира.

Экономика у нас пока еще достаточно устойчивая. В лучшие времена, на пике, а это кое-где до 2013 года, мы по мировой классификации выбились в категорию «среднеразвитые страны». И мы уже были в русском народном творчестве краткий устный рассказ о происшествии, случае, имевшем место в действительности, без упора на личное свидетельство рассказчика на уровне некоторых государств восточной Европы: по экономическому развитию, по уровню ВВП на душу населения, даже по доходам населения в каком-то смысле догнали европейцев. Хорватия, Сербия, Болгария, Румыния — вот к ним мы уже были близки.

Да, у нас есть некоторый базис. Мы не падаем вниз, мы сползаем. Потихоньку. И в этом вялотекущей режиме, когда наша экономика деградирует, мы можем жить довольно долго.

— Насколько долго?

— Это может длиться не один год. Тут гадать бессмысленно, потому что мы очень серьезно зависим от наружных обстоятельств. Даже при таком колоссальном количестве санкций, которые постепенно делают нашу экономику более слабенькой, примитивизируют ее, но экономика будет существовать. Только это будет напоминать 90-ые годы. И народ как-то будет выживать. Но приготовьтесь: это на годы. Если не случится никаких наружных по отношению к экономике шоков, то это может продолжаться довольно долго.

— Герман Греф считает, что мы сможем возвратиться к уровню 2021 года лет через 10…

— Только он уточнил: если ничего не делать, то тогда мы лет за 10 вернемся к прошлогоднему уровню Уровень — измерительный инструмент прямоугольной формы из пластика, дерева или металла с установленными в нем прозрачными колбами (глазками), заполненными жидкостью с пузырьком воздуха. Осознаете, это вообще тяжелая перспектива. А если что-то делать? Ну, хорошо, 5 лет. Правда, непонятно что делать, но пусть даже это будут 5 лет.

Мне кажется, Герман Греф как-то недаром про 10 лет произнес, потому что у него 90-ые годы внесистемная единица измерения времени, которая исторически в большинстве культур означала однократный цикл смены сезонов (весна, лето, осень, зима) сидят в голове, как аналогия. И аналогия понятна. В 90-ые у нас был затяжной хронический кризис. Это тоже были годы падения реальных доходов населения, их некого восстановления, а потом резкого падения из-за дефолта 1998 года. И это длилось 10 лет.

— Но многие семьи тогда в буквальном смысле слова голодовали. Разве это не часть того апокалипсиса, который вы описали вначале?

— Наше нынешние сползание вниз — это постепенный переход на выживание весьма многих семей. Причем выживание такое буквальное, когда люди будут каждую копеечку считать. Когда семьи начнут себе отказывать в покупке самого нужного — из одежды, обуви. Будут отказываться от каких-то услуг. Ну, там стричь сами себя, не пользоваться химчисткой, не ходить в бар-кафе и рестораны, куда некоторые люди привыкли ходить. Это уже будет многим недоступно.

И это уже началось во многих слоях. Да, Москва пока еще не показатель, просто потому что идешь по столице, смотришь — полные кафе. В каких-то городах это уже есть, первые признаки. Может быть еще не весьма заметные.

— Ваш прогноз, когда мы массово и заметно начнем нищать?

— Осень-зима. Лето всегда смягчает ситуацию, люди на даче посиживают, погода хорошая. К осени это уже будет видно абсолютно очевидно, даже в Москве.

— Регионы, регуляторы с мая стараются упрятать основные экономические индикаторы, которые помогают оценить текущую ситуацию в субъектах. Потому что цифры уже необратимо посыпались?

— Ситуация у всех различная. Одно дело Москва, Санкт-Петербург, Екатеринбург. А если возьмем регионы слово (термин, в отдельных науках), используемое для обозначения участка суши или воды, который можно отделить от другого участка (например, того, внутри которого он находится) по ряду определённых критериев, которые слабее и экономически, и финансово, то да, там уже очевидно прослеживаются отрицательные тенденции.

Мы видим по первому кварталу официальные данные по снижению реальных доходов — на 1,4%. Это, естественно, символически, но вся ситуация, по сути, началась только в марте. И то уже с минусом! Сейчас данные по реальным доходам населения обновляются только лишь поквартально. Посмотрим в июле статистику за второй квартал. Там будет минус. И более существенный.

В каких-то регионах ситуация похуже. К примеру, в промышленных регионах, где на один крупный город приходится один-два промышленных предприятия, которые сейчас либо работают в полсилы, либо вообщем встали. Просто, к примеру, нет комплектующих. Или логистика стала другой — комплектующие не привозят, потому что непонятно, как их доставить.

«Автотор» в Калининградской области, тот же Автоваз в Тольятти. И таких примеров Пример (риторика) — понятие в риторике, частный случай, применяемый для объяснения общего уже очень много. То там, то там. Но идет пока не высвобождение людей. Это важно, их на улицу не выбрасывают, они не становятся безработными формально. Им просто понижают зарплату.

— Да, поэтому пока статистика по безработице не такая пугающая, хотя огромное количество людей переведены на минималку.

— Статистика по безработице — постоянно лукавая и в любой стране. Она не врет, но она фиксирует ситуацию чисто механически. Знаете, как фотоаппарат. Вот столько-то человек получили статус безработного. А сколько они в этом статусе были? Каковы тенденции т.н. неполной занятости? И остальные прочие вопросы, на которые эта цифра не отвечает.

Уровень безработицы для России сейчас вообще не показатель, просто потому что — да, многих официально не увольняют. Надо смотреть по реальным доходам населения в демографии — совокупность людей, живущих на Земле (население Земли) или в пределах конкретной территории — континента, страны, государства, области и так далее. Вот это четкий индикатор.

И здесь уже по первому Первое — озеро в Челябинской области кварталу небольшой минус, во втором квартале, я думаю, минус будет 5-7% , не меньше. В Москве столица России, город федерального значения, административный центр Центрального федерального округа и центр Московской области, в состав которой не входит, может быть, пока это будет кое-где в районе нуля, а в каких-то регионах и минус 10%. Потом будет третий квартал Квартал — градостроительный термин, часть территории населённого пункта, где будет таковой же минус и даже может быть больше.

Понимаете, в чем проблема: все предыдущие кризисы, которые были в РФ, включая пандемию коронавируса, быстро проходили: доходы падали, а потом они восстанавливались в короткий срок. А на данный момент у нас, к сожалению, кризис надолго. Еще раз повторю: мы медленно, но неуклонно сползаем вниз. И перспектив, что мы будем куда-то ввысь ползти, на ближайшие 2-3 года у нас не просматривается.

— Регионы тоже начнут беднеть, терять доходы денежные средства или материальные ценности, полученные государством, физическим или юридическим лицом в результате какой-либо деятельности за определённый период времени. Москва им очень поможет?

— Тенденция везде одинаковая, она просто разная по времени. То что сейчас мы видим в каких- то бедных регионах, буквально через какое-то время форма протекания физических и психических процессов, условие возможности изменения придет в регионы побогаче. Тренд по России везде одинаковый.

Если говорись о сборе налогов, то все упирается в экономическую активность. Экономика будет в минусе в этом году кое-где на 15-17%. Некоторые считают, что снижение ВВП составит 20%. Ну даже если 15%, то это очень много. В последующем году, по официальным данным, тоже будет минус. Какой — пока не понятно.

И тогда вопрос: откуда будут хвататься налоги? Тот же налог на прибыль — для этого организации должны работать и получать прибыль. НДФЛ — то же самое: если у людей понижаются доходы, а зарплаты будут снижаться в целом ряде отраслей, то откуда НДФЛ возьмется? Что можно сделать? Ничего, можно только лишь деньги напечатать, чтоб какие-то обязательства государства выполнялись. 

— Будут печатать?

— Пока нет. У нас все-таки в финансовом блоке посиживают люди профессиональные, которые понимают, что печатать деньги сейчас — это инфляция. Только-только инфляцию немного снизили после существенного рывка, который был в марте. Люди все это узрели, почувствовали своем на кошельке. Она {инфляция } есть, но рост цен — это то, что больше всего беспокоит людей. Рост цен и скудность.

Если мы сейчас начнем печатать деньги, то инфляция снова пойдет вверх. Я думаю, что власти наши до последнего печатать не будут. До последнего.

Будут сберегать, будут адресную помощь оказывать пенсионерам, инвалидам, семьям социальный институт, являющийся базовой ячейкой общества, характеризующаяся следующими признаками: добровольность вступления в брак; общность быта у членов семьи; вступление в брачные отношения; стремление к рождению детей, их социализации и воспитанию.Семья принадлежит к важнейшим общественным ценностям с детьми. Пока еще государство может издержать несколько сотен миллиардов в год на такую поддержку.

Но, это пока. Сейчас бюджет, как это не парадоксально, получает приличные доходы из-за больших цен на нефть. Далее из-за нефтяного эмбарго доходы будут постепенно снижаться, но очень высокие цены в рублях пока еще позволяют получить в бюджет достаточно приличные суммы.

Поэтому сейчас как-то там чего-то такое консолидируется и какие-то возможности для социальных интервенций есть, но буквально через года два, боюсь, это будет делать сложнее.

— Министры делают какие-то обрывочные прогнозы, все говорят, что жизнь прежней не будет. И еще, что «жаль — у пчелки». Это вся информация, которой достойны россияне?

— А что господин Мантуров [министр промышленности и торговли РФ Денис Мантуров] может сказать, за исключением этой шуточки про пчелку? Больше нечего сказать, потому что реально заменить IKEA нечем. Мы лицезреем эти попытки заменить Макдональдс. Я бы сказал — неуклюжие попытки.

Мы многое вообще заменить не сможем, об этом все молвят. И импортозамещение на 100% невозможно нигде, ни в одной стране мира.

Можно что угодно говорить и как угодно шутить, но давайте возьмем, к примеру, самолеты. Ну, не сможем мы выпускать Airbus. У нас есть какие-то собственные разработки, но, во-первых, «Сухой Суперджет» по большей части состоит из импортных комплектующих, во-вторых, он среднемагистральный. Это просто-напросто разные категории самолетов. Или тот же МС-21 — сколько лет потребуется, чтобы его запустить в серию?

Автомобили. Еще один хороший пример. Облегченная Lada Granta с выбросами «Евро-2», от которых уже давно отказались даже в России.

Вот прямо на данный момент мы видим, как пустеет рынок, а заместить это нечем.

Поэтому Мантуров должен выйти и сказать правду? «Ребята, ну не можем». Боится, наверняка, не знаю. И есть, видимо, установка на то, чтобы сеять оптимизм.

— Даже ментально невозможно принять, что 10 лет назад величайшую страну ассоциировали с крошечной Хорватией, а скоро поставят знак равенства со странами третьего мира.

— Это вопрос к нашему обществу: готово ли оно с этим смириться. Но я думаю, что многие еще не понимают запущенные процессы. Значительное большинство россиян думают, что все это временно, произойдет какое-то чудо и мы вернемся туда, откуда вышли. Условно, к обстановке хотя бы 2021 года.

Хотя даже наш президент сказал, что через 10 лет мы будем жить лучше. Он не так давно сказал. Тоже 10 лет! То есть глава государства политическая форма организации общества на определённой территории, суверенная организация публичной власти, обладающая аппаратом управления и принуждения, которому подчиняется всё население страны понимает перспективу, но народ как-то все надеется на царя, на бога, на волшебство. Пока у людей сильна вера в то, что наверху что-то сделают, все вернется и все будет хорошо. Это нерационально.

Даже социология этого не указывает. Хотя уже по соцопросам все больше и больше людей стали чувствовать, что им стало хуже жить, и ожидания нарастают не весьма хорошие, что будет еще хуже, но как-то люди к этому относятся почти философски. Что будет дальше не знаю. Это уж вопрос форма мысли, выраженная в основном языке предложением, которое произносят или пишут, когда хотят что-нибудь спросить, то есть получить интересующую информацию к обществу.

— А если произойдет это волшебство? Украинский конфликт стихнет, Европа и США, которым сейчас тоже сложно, отыграют все назад. Мы вернемся туда, откуда вышли?

— Если волшебство, то все равно вернемся не скоро. Даже если будет какой-то мир, острая фаза закончится, но Европа точно будет выжидать, и США. Им надо будет время.

Не забывайте, там же есть общественное мнение, там есть парламенты, где эти решения в отношении России или Российская Федерация (РФ), — государство в Восточной Европе и Северной Азии принимались. И конкретно под давлением общественного мнения многие санкции и были введены.

Плюс значительная часть иностранного бизнеса ушла из РФ сама, без всяких санкций. Просто потому, что общественное мнение сказало этому бизнесу: если ты не уйдешь из РФ, то мы будем тебя бойкотировать на всем совокупном Западе. Бизнес взвесил плюсы и минусы математический символ в виде горизонтальной чёрточки (−). В зависимости от контекста, он может обозначать: двуместный (бинарный) инфиксный оператор вычитания: a − b {displaystyle a-b} (уменьшаемое ставится перед этим знаком, а вычитаемое — после); одноместный (унарный) префиксный оператор взятия противоположного значения относительно операции сложения ( − x {displaystyle -x} ); в этом же унарном смысле знак минуса используется для обозначения отрицательных чисел (например, − 5 — они могут вообщем весь бизнес потерять, если останутся в России. И они, конечно, ушли.

Поэтому какое-то там решение конфликта в Украине — это не факт, что ситуация развернется. Просто-напросто не факт. Понадобится еще какое-то время, может, тоже не один год, когда потихоньку-полегоньку начнут какие-то организации возвращаться, санкции сниматься. Это длинная история. И это чудо не произойдет, к сожалению.

Пока мы в очень жестком тренде вниз. Что далее — трудно сказать.

— Традиционный совет от экономиста для наших читателей: как можно подготовиться к затяжному кризису, что делать со своими активами.

— У всякого сейчас должна быть своя стратегия.

Все зависит от того, сколько у людей денег. Россия же различная. У большинства семей вообще нет накоплений. Какие там разговоры про сохранение активов могут быть? Эти люди итак на всем сберегают. Просто будут еще больше экономить. Кстати, средний чек в продуктовом магазине стал меньше, то есть люди общественное существо, обладающее разумом и сознанием, субъект общественно-исторической деятельности и культуры, относящийся к виду Человек разумный уже стали меньше брать.

Если есть небольшие сбережения, может стоит что-то купить. Пока это есть, но вы откладывали покупку. Данный товар либо исчезнет, либо будет дороже.

У кого прилично денег — это отдельный вопрос. Я не знаю, что будет с валютой. Набиуллина обещала, что не будет конфискации и заморозок, но я бы держал денежные средства наличными, но это тоже проблема — хранить под подушкой крупную сумму денег.

Трудно сказать, не знаю. Не понимаю ситуацию одноактность и неповторимость возникновения множества событий, стечения всех жизненных обстоятельств и положений, открывающихся восприятию и деятельности человека. Пусть абсолютно каждый действует в меру своей веры в худшее. Если вы верите словам главы Центробанка, держите денежные средства в банке. А кто уверен: раз сказали не будет заморозки, то значит будет точно, то снимайте, кладите под подушку.

Время оптимальных стратегий прошло. В том числе и в вопросах своих сбережений. Потому что ничего не понятно, непредсказуемо. Решения, о которых мы даже не догадываемся, могут быть приняты в абсолютно любой момент.