Наш дом Россия Новостной портал России
Благостные мемуары о моем научном спасителе в СССР. Лев Данилов.
Один из четырех ученых советов страны по профилю моей диссертации к счастью находился у нас в Ленинграде. И еще мне подфартило, что в его составе было несколько светлых» голов, а сам он был носителем необычного для шетидесятых годов либерального духа: даже снаружи импонировала для того времени крайне дерзкая — джинсовая одежда его остепененной молодежи. В Совете была, кажется, только лишь одна женщина, но именно она-то и была его Председателем и, безусловно, заслуженным лидером. Этакая пожилая, стальная, самоуверенная, непробиваемая леди, во время форма протекания физических и психических процессов, условие возможности изменения разговора искусно играющая своей вставной челюстью…
Изюминкой моей диссертации с заглавием «Вопросы формирования и рекуперации энергии в мощных импульсных генераторах» на мой взгляд, был материал Главы 1.1.
В этой главе «», может означать: Глава — единица композиции в литературе я ввел ряд понятий и определений, с помощью которых дальше формулировал, как мне казалось, новое положение — теорему (др.-греч о существовании определенной области нелинейных параметрических электрических цепей, в которой производится принцип суперпозиции во временном интервале с переключением вентилей типа диодов и тиристоров. На основании этого утверждения в следующих разделах производился анализ ряда устройств с рекуперацией энергии, в частности, мощных импульсных генераторов тока эжекции электронов для мед бетатронов.
Материал этой Главы был не ахти какой инженерной важности, но в кандидатской диссертации виделся еретическим своим покушением на незыблемость закоренелых теоретических основ электротехники область техники, связанная с получением, распределением, преобразованием и использованием электрической энергии. Поэтому доброжелательно ко мне относившийся, трудяга и опытный интриган диссертационных дел, Секретарь Ученого совета, на котором я собирался защищаться, напористо рекомендовал мне во избежание разнообразнейших неприятностей и инфаркта не дразнить гусей и выкинуть к чертовой матери не только эту Главу 1.1, но, по способности, не включать теорему даже в приложение. Тем более, что для защиты и так материала с лихвой хватало.
Но я был молод, и эстетические представления, замешанные на честолюбии, никак не позволяли сдаться — выкинуть Главу, поскольку видел, что такое изъятие нарушит стройность материала, да и снизит корректность анализа. Мне по юности казалось: соглашусь — перестану себя уважать.
Диссертация готова, но из-за наличия Главы 1.1 меня несколько месяцев попорядку не ставят в очередь на защиту: Совет принимает только заведомо проходные работы. Я — ни в какую! Наконец после длительных препираний Секретарь из жалости ко мне выставил ультиматум: диссертация будет принята к защите гарантия безопасности от чего-либо кому-либо или ряд действий и мероприятий по осуществлению этой гарантии: «Защита» — всероссийский центр медицины катастроф в подчинении Минздрава РФ. «Защита» — немой короткометражный фильм Жоржа Мельеса 1896 года с Главой лишь при условии, что я найду авторитетного оппонента, который даст на аксиому безусловно положительный отзыв.
До этого материал диссертации апробировался лишь на уровне описания нескольких 10-ов изобретений, а также ряда журнальных статей и немногочисленных выступлений на конференциях, особенно, помнится, посвященных почему то Дню радио.
Я выступал на секциях бурно развивающейся электропреобразовательной техники. В связи с изобретением мощных полупроводниковых ключей у этого направления было бесчисленное огромное количество молодых гибких неустановившихся ветвей. Изменение на порядок тока, напряжения, скважности импульсов или частоты их следования полностью меняло структуру преобразовательных устройств и, соответственно, нрав технических проблем.
Сплошь и рядом на одной конференции не находилось специалистов, которые могли бы компетентно естественно прокомментировать выступление коллеги. Пожимали плечами. Верили на слово. Моим выступлениям обычно предшествовал пассаж ведущего, вроде: «…а вот еще о не мение своеобразном направлении … сообщит нам молодой специалист…». Рад был, если завязывалась дискуссия, но чаще слышал лишь формальные замечания Замечание — краткое суждение по поводу чего-либо увиденного, услышанного, прочитанного коллег…
На Совете может означать: Совет — наставление, напутствие, рекомендация мне дали список номенклатурных научных авторитетов, которым был смысл показать материал. Для этого я отпечатал рукопись в пяти экземплярах и потом ее навязывал несколько месяцев не менее чем двадцати персонам из указанного списка номенклатуры на предмет возможного отзыва на аксиому.
И тут я познал неизвестную для меня сторону околонаучности: эти, в основном пожилые, люди, безусловно, были специалистами в собственной области, задерганными интеллектуалами с умными усталыми глазами старой добропорядочной собаки и, разумеется, резко отличались от массово наплодившихся к тому времени обиженных Господом мухомороподобных партийствующих начальников. Своим видом эти интеллектуалы демонстрировали готовность к нормированному кванту самопожертвования незнакомому юному специалисту Специалист — работник, выполнение обязанностей которого предусматривает наличие начального, среднего или высшего профессионального (специального) образования или хороших практических знаний и/или практического опыта в какой-либо сфере.
Но, видно, жизнь их «поставила раком». Все они, как один, с тоской смотрели на принесенный мной материал, при этом, непостижимо для меня фамилия, их совершенно не интересовала его суть, и живо допытывались только одного — от кого я, откровенно намекая о собственном желании в дальнейшем поиметь от этого имярека — дивиденды. Когда они осознавали, что я вовсе даже ни от кого, а просто-напросто сам написал диссертацию «в процессе плановых работ на государственных предприятиях», хотя и имею формально научного управляющего, им становилось совсем тошно, но, очевидно из боязни нанести ущерб своему номенклатурному имиджу, все же брали спец материал на просмотр. Обобщенное статистическое распределение резюме этих специалистов на материал вещество или смесь веществ, из которых изготавливается продукция Главы оказалось следующим:
Не компетентен в этих вопросах
25%
Не буду в твои дела вмешиваться
25%
Положение нормативно-правовой или локальный правовой акт, определяющий основные правила организации и деятельности государственных органов, систем однородных органов, структурных подразделений органа, а также учреждений, организаций и предприятий (филиалов), которые им подчиняются, временно создаваемых комиссий, групп, бюро и других, а также определяет их взаимоотношения с другими органами, организациями, учреждениями и гражданами правильно и широко известно
25%
Положение не верно: чушь собачья
25%
Ни один из них толком не разобрался по сути предложения, не сделал ни 1-го компетентного замечания и уж, тем более, не дал желанного заключения о том, что Положение справедливо и обладает новизной.
С этими печальными плодами, но еще не до конца сломленный я приполз к Секретарю. Буркнув что-то в том духе, что не видывал хлестче меня дуболомов, он ултиматически мне дал последний шанс: на кафедру Теоретических основ электротехники Ленинградского Электротехнического института (ЛЭТИ) из долгой командировки возвратился молодой профессор Лев Данилов. Он специалист по нелинейным цепям, и его заключение поставит окончательную точку на моем упрямстве.
Тут я понял, что это тот самый Данилов, который также как и я когда-то работал во ВНИИ Мощного Радиостроения и даже, может быть, мы трудились там когда-то одновременно. Даже нашел фотографию 13х18, где мы с ним почти одного возраста, на субботнике, в одинаковых кедах тащим вдвоем, груженые грунтом носилки.
Вообще-то я с ним знаком не был и, допустимо, никогда даже не разговаривал, но слышал о нем нижеследующую легенду.
Однажды в лабораторию, где он трудился пришло Высокое Начальство. Все, естественно, расселись за рабочие столы и стали энергично показывать усердие. А Данилов как ходил, так и продолжал задумчиво ходить между столами. Начальство выразило ему свое неудовольствие: мол, все работают, а Вы тут прохаживаетесь! Он ответил, что конечно думает. Тогда Начальство ему заявило, что если и дальше вместо работы он будет думать, его просто уволят.
Интересно отметить, что именно в те времена он разрабатывал новый вид математики, приложения которой позволили существенно расширить представления ученых о ряде законов теоретической электротехники. Но Наши его все-же почему-то тогда не достали, а он «по корыстным мотивам» сам перешел в ЛЭТИ, где очень быстро защитил последовательно кандидатскую, а потом и докторскую диссертации и стал там самым молодым многозначный термин профессором…
И вот я на кафедре Теоретических основ электротехники в ЛЭТИ. Изумило, что Данилов назначил свиданье с точностью до одной минуты внесистемная единица измерения времени, а не как другие — плюс-минус полдня. Но я приперся, как водится, на час ранее. Обратил внимание, что почтовые письменные ящики на кафедре полупустые, и лишь один переполнен и завален поверху — доктора Данилова. Почти все, что можно было различить — на английском. Сотрудники не без гордости пояснили, что это в порядке вещей: Данилов — спец мирового уровня. Меня это шокировало: получение даже одного письма из-за «бугра» казалось тогда бедствием, чреватым отстранением от Допуска. Тем более, что должность доктора в таком институте предполагала обязательный отчет по каждому контакту с Западом. Мне до сих пор не понятно, как он, чисто технически, мог осилить такую массу оправдательных бумаг.
Но вот пришел доктор Данилов. Удивительно вежливый и мягкий. Почувствовав слабину, я тут же, заикаясь, стал упрашивать забрать Главу на просмотр. Но, к моему кошмару, он достаточно решительно это отверг, хотя и согласился тут же при мне просмотреть материал. Я был убежден в печальном исходе: сижу рядом слово имеет несколько значений: Ряд — совокупность однородных, похожих предметов, расположенных в одну линию, как «умная Маша», и наблюдаю. За 10 лет, как я его не видел, он заматерел. Глаза мудреца, и в процессе чтения на его лице я не смог выявить ни тени эмоций — нулевая лабильность. Он читал около 10 минут.
После этого минуты две-три думал, а затем выпалил мне резюме, что мол — все верно, для него таковой подход нов и даже интересен. Я не верил своим ушам и не смог сдержать слезы, хотя все еще сомневался — все ли он усек. Но в следующей беседе тут же убедился — еще как усек на все 100%, в подтверждение чего он выдал мне несколько ценнейших рекомендаций по подаче материала и терминологии.
И тогда я, весь в соплях, опьяненный от счастья, совсем обнаглев, спросил его, во-первых — не подскажет ли он форму дедуктивного обоснования сформулированной Теоремы и, во 2-х (миловать, так миловать!) — не согласится ли быть и официальным оппонентом на защите диссертации работа (и текст с описанием основных результатов этой работы), успешное выполнение которой является одним из требований для получения учёной степени или квалификации. А он, чуть подумав, взял клочок бумаги (который я доныне храню как святую реликвию) и тут же набросал форму корректного подхода к задаче в общепринятых категориях. Боже, как я жалел тогда, что не прихватил с собою карманного магнитофона, чтобы не упустить какого-нибудь штриха его суждений. Потрясла совершенно необычайная силища мысли, лаконизм и точность изложения, да еще с максимально вежливой адаптацией к моей терминологии. А возможность своего оппонирования он обусловил двумя обстоятельствами. Какими же? — не терпелось мне. Я на все согласен!
И тут он ответил королевским изыском: первое — рассмотренный материал должен присутствовать в диссертации и, второе — его результаты должны быть фактически использованы в ней при анализе схемных решений. О, Боже!!! Ведь именно это полностью совпадало с моей ideefixe, диаметрально противоречащей прагматизму носителей здравого смысла…
Вся наша разговор заняла, наверно, полчаса, и эти полчаса были едва ли не самыми счастливыми и содержательными в моей жизни…
И вот, полностью согласившись с остальными советами Совета, я форсированно подправил и ужал диссертацию до нормированных полутораста страниц, отпечатал ее и прошел кучу злосчастных бюрократических терний оформления.
По мере подготовки к защите доброжелатели предупреждали меня об опасном, необычно жестком стиле оппонирования Данилова: даже в оптимистичном случае сначала он жестоко валял в грязи, но затем сам же отмывал, срывал старые одежды, одевал новые и, наконец, выводил на новенькую широкую, но лишь ему ведомую дорогу, благословляя на дальнейшие дерзания. Интеллектуалы толпой ходили на его оппонирование докторских диссертаций, как на неповторимое театральное действо.
И вот принес я уже завершенную диссертацию на отзыв к Данилову — теперь уже моему первому официальному оппоненту. В отличие от других, он и в данный раз не взял материал с собой, а тут же при мне в течение часа пролистал и сразу же написал отзыв. Объем его был сравнительно невелик, но, как оказалось, в нем содержались по значимости более серьезные замечания, чем в остальных, порядка двадцати, официальных отзывах Отзыв — это письменное либо устное высказывание основанное на выражении личностного эмоционально-оценочного отношения к увиденному, услышанному или пережитому опыту. К моему удивлению, отзыв был написан необычайно образно, несколько игриво и содержал очень глубокие замечания, также и по разделам, никак не связанным с Теоремой. Непостижимо — как ему удалось заметить ряд шероховатостей в выводе сложнущих, на мой взор, совершенно нечитабельных аналитических выражений. Все замечания были сделаны в предельно вежливой, благожелательной форме. И снова я был поражен его уникальными талантом и тактом, никак не соразмерными с окружающей совковией щедростью и благородством.
В третий раз я узрел Данилова уже на защите. После дипломатический представитель высшего ранга своего государства в иностранном государстве (или в нескольких государствах по совместительству) или в международной организации; официальный представитель интересов и руководства своей страны моего основного выступления Председатель -женщина с вежливой безразмерной китайской ухмылкой меня поправила: в своем докладе, наверно, Вы оговорились, — ведь в Вашем случае квазилинейность выполняется лишь в интервалах меж переключением вентилей. Припертый к стенке, я искал максимально вежливый ответ, но ничего не придумал, кроме хамски-дерзкого:
-Нет это элементарно. Речь идет как раз об интервалах, содержащих эти переключения.
-Как?.. Неужели Вы не знаете, что так не бывает?
— В некоторых параметрических цепях последовательность подвижно соединённых между собой, как правило одинаковых, жёстких элементов, называемых «звеньями» (в изначальном значении — металлических колец), к примеру некоторых заядно-рекуперационных — бывает! И это доказано в Главе 1.1.
-Нет, не бывает!..
После такой бессодержательно злой перепалки «бывает — не бывает», которая, как мне показалось, длилась, не менее минуты, наступило тягостное молчание: дама, подобно вытащенной на берег рыболовом, сорвавшейся с блесны щуки, конвульсивно хватала воздух ртом и выпученными покрасневшими глазами искала подставившего ее Секретаря профессия, должность или звание, чин: Личный секретарь — лицо, ведущее записи под диктовку, а также ведущее личную и деловую переписку другого лица Секретарь-референт — вспомогательная офисная должность; профессия организации делопроизводства Секретарь собрания — должностное лицо, ответственное за ведение протокола собрания Государственный секретарь (статс-секретарь) — должность высокопоставленного госслужащего Генеральный секретарь — глава организации Секретарь (первый секретарь, второй, а я, молясь за то, чтобы не свалиться в обморок, — Данилова.
В тот момент, когда я увидел его в своей обычной буддийской непроницаемой погруженности в себя, Секретарь вдруг проявился и довольно громко пробурчал: «Да — бывает, бывает!». — «Кто — первый оппонент?!! — Зло рыкнула она … Ах, Данилов!..» И, резко смягчившись: «Тогда пока продолжайте!». Я очухался, ответил на ряд уже очевидно не кровожадных ординарных вопросов.
И вот дают слово первому оппоненту. Данилов русская фамилия, а также топоним, вопреки его традиции, — по первости не стал нагнетать: самолюбие его было уже удовлетворено, и наоборот — сразу же стал разгребать, но выступление свое построил, как всегда — с блестящим изыском. Смысл его в том, что вот мол, диссертант по юности и неопытности не может объяснить многоуважаемому коллеге-профессору несколько простых вещей, из которых становится ясным, что он в собственной диссертации всего лишь предложил… и опять куча блестящих отточенных пассажей, позволивших всем более-менее осознать суть и сохранить лицо в этой, казалось бы, патовой ситуации…
Дальше мне все понравилось: у публики было на уникальность много искреннего интереса к самым разным, в первую очередь инженерным, аспектам. Я был в ударе и получил от защиты давно ожидаемое истинное удовлетворение. Защитился «без черных шаров», хотя лично не был знаком ни с одним из членов Совета…
Благодарности мои Данилов принял флегмантично. От банкета отказался. Я мечтал поделиться с ним несколькими новыми своими идеями и, как минимум, чуть пообщаться, но очевидно был ему не интересен. Сейчас — знаю: у него было тогда всепоглощающее хобби — решение некоторых задач из базовой математики в области некоторая часть большей структуры царицы наук — теории чисел. Он экономил время…
………………………………………………………………………..
Умер Данилов преждевременно, трагично, и молвят, не без ожогов со стороны Наших; его близкие считают, — «номенклатура переломила ему хребет». Во все времена Гениальным людям изредка дают долго жить… Печально!..
Петр Новыш Санкт-Петербург
