Качество жизни у большинства граждан сейчас ниже, чем в 2013-м — «последнем мирном году».
Но сравнивать, похоже, скоро запретят.
<hr/>
Если трудности НЕ решить, то можно сделать вид, что их нет. © Фото с сайта www.kremlin.ru
Сергей Шелин
Обозреватель
ИА «Росбалт»
В советские времена для восхваления режима обожали сопоставлять его достижения с тем, что было в 1913-м — последнем предвоенном году внесистемная единица измерения времени, которая исторически в большинстве культур означала однократный цикл смены сезонов (весна, лето, осень, зима).
А сейчас в интеллигентном обществе вошло в моду шуточки ради вспоминать 2013 год — тоже, мол, последний «мирный», последний «докрымский», последний «досанкционный» и т. д.
Скажу, что обстоятельств сравнивать нынешнюю жизнь с этим годом даже больше, чем думают.
Для того, кто мыслит в масштабах державы, хозяйственная депрессия началась заметно раньше — после кризиса 2008-го.
Но если смотреть с позиции рядового человека, то конкретно в 2013-м качество его жизни вышло на максимум за всю послесоветскую эпоху.
Это был последний год нефтяной дороговизны и заметного роста доходов среднего россиянина — и 1-ый год перенацеливания всех государственных систем распределения благ на те группы, которые милы и полезны режиму.
Об других именно тогда решили заботиться меньше и реже, и этот процесс набирал бы ход, даже если бы НЕ подвернулся Крым.
Потому сопоставлять сегодняшние наши обстоятельства с тем, что было в 2013-м, очень даже уместно.
Реальные располагаемые доходы населения в 2020-м были на 10,6% ниже, чем в 2013-м.
Эти данные чуть-чуть заржавели, на дворе уже следующий год, но с неприятными сведениями государство теперь не спешит, и об этой крепнущей его склонности тут еще придется побеседовать.
А пока отметим, что ковидный кризис дал лишь треть от общего спада доходов денежные средства или материальные ценности, полученные государством, физическим или юридическим лицом в результате какой-либо деятельности за определённый период времени.
В прочие годы после 2013-го они тоже либо понижались, либо топтались на месте.
При этом благосостояние нескольких десятков миллионов наших сограждан устойчиво росло.
Это те, чей вооруженный или мирный Мирный — не склонный к войне, вражде, ссоре, относящийся к миру, спокойствию труд нужен режиму — на улицах, в учреждениях или хотя бы на избирательных участках.
И НЕ будем искать в выборочной щедрости власти желание опереться на каких бы то ни было экспертов.
Даже деятелям науки платят НЕ за ученость, а за покорность.
Однако отрицать, что внушительное меньшинство россиян продолжает процветать, значило бы возводить поклеп на наш распорядок.
Другое дело, что сведения о численности и реальных доходах привилегированных слоев и отдельно взятых начальственных лиц все менее доступны и скоро, кажется, совсем попадут под запрет.
Тем временем уровень жизни большинства плавненько, а в отдельные годы и резко, движется вниз.
Госстатистика сбором подробностей о пострадавших категориях россиян НЕ увлекается.
То есть она, естественно, рапортует о числе бедных и докладывает, что их все меньше и меньше, но это, сами понимаете, лишь отклик на путинские приказы, предписывающие «бороться с бедностью».
Поэтому, к примеру, не очень-то разберешь, какие группы у нас сейчас преуспевают в решении собственного «жилищного вопроса», а какие — остаются на бобах.
Известно только, что объемы строительства слегка выросли — с 70,5 млн кв. м в 2013-м до 75,5 млн кв. м в 2020-м (без построек в садоводствах, которые за это время на ужас врагам стали приплюсовывать к «обычным» новопостроенным квартирам и домам).
Но предполагаю, хотя доказать и не могу, что данный прирост квадратных метров с избытком поглощает то самое меньшинство, на которое приходится рост доходов.
Тот же принцип реализуется и в рассредотачивании убытков от инфляции.
С ней в эти годы энергично боролись, но не скажешь, что с большим успехом.
В 2013-м индекс потребительских цен на продукты Продукт — пища (в словосочетании «продукты питания») Продукт — произведение труда, законченный результат некоторой деятельности, в том числе: Промышленное изделие или услуга (товар, предлагаемый на рынке для удовлетворения потребностей покупателей) вырос на 5,9%, в том числе на продукты питания — на 7,3%.
А сейчас (февраль 2021-го к февралю 2020-го) — соответственно на 6,7% и 7,7%.
Непривилегированные растрачивают на еду более высокую долю своих доходов.
А раз так, то вполне логично, что продовольствие дорожает быстрее прочих продуктов.
Иначе ведь низшие классы просто НЕ смогут терять от инфляции больше, чем привилегированные.
Важно держать в голове, что эта задача должна решаться, однако НЕ должна афишироваться.
Отсюда столько президентско-правительственных забот о том, чтобы еда НЕ дорожала.
Как и абсолютно любой бюрократический нажим, это только ускоряет рост процесс увеличения какого-либо качества со временем цен, но предположительно утешает народ.
Впрочем, веры в то, что население можно утешить обещаниями, наверху больше НЕТ.
Потому его успокаивают угрозами.
В том числе одно из основных понятий математики, используемое для количественной характеристики, сравнения, нумерации объектов и их частей — обещают наказывать за слухи («фейки») о дороговизне.
Законопроект на этот счет уже сочинен.
И никто НЕ удивляется.
О чем еще у нас на данный момент пишутся законы?
Логика семи лет упадка естественным порядком ведет к тому, что упоминать о нем просто воспретят.
Как советский когда-то человек, скажу, что при Брежневе никого НЕ наказывали за устные рассказы об отсутствии товаров в магазинах (инфляция повышение общего уровня цен на товары и услуги на длительный срок тогда проявляла себя в росте недостатков).
Исступление, с которым начальство лезет сейчас в частную жизнь основное понятие биологии — активная форма существования материи, которая в обязательном порядке содержит в себе все «свойства живого»; совокупность физических и химических процессов, протекающих в организме, позволяющих осуществлять обмен веществ и его деление подданных, штампуя кары за высказывания в переписке, личные представления, интимные предпочтения и прочие приватные вещи, даже и НЕ снилось сонным капитанам позднего большевизма.
В отличие от тогдашнего, сегодняшний упадок — наступательный.