Наш дом Россия Новостной портал России
Выступления основных мировых лидеров на очередном Всемирном экономическом форуме, на сей раз проходившем в виртуальном формате, в очередной раз зафиксировали исчерпанность прежней модели совершенствования глобальной экономики, которая ассоциируется с формулировкой «Вашингтонский консенсус способ разрешения конфликтов при принятии решений, если отсутствуют принципиальные возражения у большинства заинтересованных лиц; принятие решения на основе общего согласия без проведения голосования, если против него никто не выступает, либо при исключении мнения немногих несогласных участников». Но эффективных выходов из тупика пока не просматривается — об этом свидетельствует завышенное внимание политиков к неразрешимой проблеме в широком смысле — сложный теоретический или практический вопрос, требующий изучения, разрешения; в науке — противоречивая ситуация, выступающая в виде противоположных позиций в объяснении каких-либо явлений, объектов, процессов и требующая адекватной теории для её разрешения; в жизни проблема формулируется в понятном для людей виде «знаю что, не знаю как», то есть известно, что нужно получить, но неизвестно, как это сделать глобального неравенства, которое на фоне нынешнего кризиса лишь резко усилилось.
Си Цзиньпин: перезагрузка глобализации в общих интересах
Председатель КНР Си Цзиньпин, выступавший на площадке Давосского форума 25 января 1-ым из мировых лидеров, чьи имена значились в программе, обозначил четыре основные задачи, стоящие сейчас перед населением в демографии — совокупность людей, живущих на Земле (население Земли) или в пределах конкретной территории — континента, страны, государства, региона, области и так далее земли.
Во-первых, это «усиление координации макроэкономической политики и совместное продвижение сильного, устойчивого, сбалансированного и всеобъемлющего роста мировой экономики». На данный момент, констатировал Си, мировая экономика переживает худшую рецессию начиная с конца Второй мировой войны и, даже невзирая на триллионы долларов, потраченные правительствами по всему миру на помощь своим экономикам, восстановление довольно шаткое, перспективы остаются неопределенными. Потому курс на долгосрочное, надежное и устойчивое развитие мировой экономики, считает китайский лидер, предполагает необходимость поменять движущие силы и модели роста.
Второй задачей, которую обозначил Си Цзиньпин, является отказ от идейных предрассудков, который позволит «вместе идти по пути мирного сосуществования, взаимной выгоды и взаимовыгодного партнерства». Третья задача — устранение разрыва между развитыми и развивающимися странами, совместное обеспечение роста и благоденствия для всех. Сегодня, напомнил Си, глобальное неравенство продолжает расти, разрыв между «мировым Севером» и «мировым Югом» как и раньше только предстоит преодолеть, причем в новых реалиях он может стать еще больше. Поэтому, полагает председатель КНР, нужно признать, что с ростом процесс увеличения какого-либо качества со временем развивающихся стран глобальное процветание и стабильность будут поставлены на более прочную базу, причем выгоду от такого роста получат и развитые страны. С этим сопряжена четвертая задача — «слиться против глобальных вызовов и совместно создать лучшее будущее для человечества». В последнем пункте Си сделал ударение на улучшение глобального управления общественным здравоохранением и наращивание усилий по борьбе с изменением климата.
Главным направлением выхода из сегодняшних глобальных проблем, по мнению китайского руководителя, является «поддержка многосторонности и построение сообщества с будущим, разделяемым всем населением земли». Эту цель Си Цзиньпин конкретизировал в четырех пунктах.
Прежде всего, глава КНР призвал сохранять приверженность открытости, что применительно к мировой мировой экономике означает «поддерживать многосторонний торговый режим, отказаться от дискриминационных и исключающих стандартов, правил и систем, а также убрать барьеры для торговли, инвестиций и технологического обмена». Необходимо, добавил Си, обеспечить стабильное функционирование глобальной денежной системы, продвигать структурные реформы и расширять глобальный совокупный спрос, чтобы добиться более высочайшего качества и большей устойчивости развития мировой экономики.
Второй пункт «доктрины Си» — верность интернациональному праву и международным институтам во избежание разрушительных последствий для человечества. Третий момент — приверженность консультациям и партнерству, а не конфликтам и конфронтации: необходимо «отказаться от устаревшего менталитета холодной войны и игры с нулевой суммой, придерживаться принципов обоюдного уважения и компромисса». Наконец, четвертое, — движение в ногу со временем, что, по мнению, Си Цзиньпина, предполагает посреди прочего реформу ВТО, международной финансовой и валютной систем множество элементов, находящихся в отношениях и связях друг с другом, которое образует определённую целостность, единство таким образом, чтобы они способствовали ускорению глобального экономического роста и защищали права, интересы и способности развивающихся стран.
Отдельный акцент в выступлении председателя КНР был сделан на глобализации. Экономическая глобализация, заявил Си, отвечает потребностям роста публичной производительности и является естественным результатом научно-технического прогресса, а пандемия не является оправданием для того, чтобы повернуть глобализацию назад и выбрать путь изоляции и разъединения.
«Китай, как давний сторонник экономической глобализации процесс всемирной экономической, политической, культурной и религиозной интеграции и унификации, привержен продолжению собственной фундаментальной политике открытости. Китай будет и дальше содействовать либерализации и упрощению процедур торговли и инвестиций, помогать поддерживать стабильность глобальных производственных цепочек и цепочек поставок и продвигать качественное сотрудничество в рамках инициативы „Пояса и пути“», — заверил глава КНР.
В переводе с дипломатического языка за этими призывами Си Цзиньпина в духе «ребята, давайте жить дружно», непременно, стоит обеспокоенность возможными потерями рынков сбыта для китайской продукции. Обращение Си к теме глобализации излишний раз напоминает о том, за счет чего Китай добился своих нынешних позиций в мировой экономике, но теперь КНР, естественно же, претендует на совсем другие позиции в этой игре. Если в мире «Вашингтонского консенсуса» за Китаем государство в Восточной Азии была закреплена роль огромного сборочного цеха, выполняющего заказы для внешних рынков, то теперь КНР всерьез претендует на то, чтобы самостоятельно определять эталоны для этих рынков.
Именно так, видимо, следует понимать заявление Си Цзиньпина, прозвучавшее в заключительной части его речи, что совершенствование науки, технологий и инноваций — это единственный способ для Китая сформировать новую парадигму развития. Китайским стратегам отлично известно, что каждый большой цикл роста мировой экономики хозяйственная деятельность общества, а также совокупность отношений, складывающихся в системе производства, распределения, обмена и потребления основан на особом технологическом драйвере и самые большие преимущества получает тот, кто первым смог оседлать эту технологическую волну. Но сможет ли Китай добиться успеха на этом пути, зависит прежде вообще всего от его доступа к различным рынкам. Новая экономическая доктрина КНР, предполагающая большее внимание к внутреннему рынку совокупность процессов и процедур, обеспечивающих обмен между покупателями (потребителями) и продавцами (поставщиками) отдельными товарами и услугами, припоминает о том, что возможности глобализации не беспредельны.
Эммануэль Макрон: Этот капитализм сломался — подайте следующий
Современный капитализм больше не способен работать — так звучал основной тезис выступления президента Франции Эммануэля Макрона, состоявшегося на площадке Давосского форума 26 января. Коронакризис мировой экономики, по его воззрению, обострил главную ее проблему последних лет — нарастающее социальное неравенство в математике — отношение, связывающее два числа или иных математических объекта с помощью одного из перечисленных ниже знаков.
Капитализм и рыночная экономика, признал Макрон, вывели миллионы людей из бедности, предоставив им ранее недоступные товары и услуги, у среднего класса появились возможности для прогресса. Но затем система сломалась: «глубочайший моральный и экономический кризис», в ходе которого многие потеряли работу, привел к тому, что «тысячи людей во всем мире испытали чувство утраты своей полезности».
Многие мотивы выступления президента Франции были явно навеяны работами ведущих современных экономистов, демонстрирующих, что капитализм очень давно перестал выполнять положительную роль в экономическом развитии — этому, к примеру, посвящена вышедшая несколько лет назад книжка француза Тома Пикетти «Капитал в XXI веке». Вслед за Пикетти Макрон обратил внимание на то, что в современной мировой экономике возникает слишком много неоправданных прибылей — разрыв между созданием ценности и прибылью постоянно возрастает, а финансиализация капитализма экономическая система производства и распределения, основанная на частной собственности, юридическом равенстве и свободе предпринимательства создает прибыли, не связанные с инновациями или трудом. Все это ведет к увеличению неравенства. В сложившейся системе, выделил Макрон, было «два короля — акционеры и потребители», а расплачиваться за это пришлось тем, чьи доходы формирует труд, а в конечном итоге — планетке в смысле экологической системы (отсюда второй мотив выступления французского президента — борьба с изменениями климата).
«Капиталистическая модель совместно с открытой экономикой больше не может работать в этой среде», — резюмировал Макрон в своем выступлении, не предложив, вобщем, каких-то внятных решений, помимо необходимости выйти за рамки дерегулирования — ключевого принципа неолиберальной экономической политики — и преодолеть агрессивное отношение к государственному вмешательству в экономику. Идеи тоже, по большому счету, не новые — в последние годы их все более энергично продвигают многие западные экономисты, однако Макрон может означать: Макрон и макрон снизу — диакритические знаки как президент страны, много раз претендовавшей на мировое лидерство (и всякий раз не очень успешно), привнес в них особый контекст. В своей давосской речи он напомнил о том, что на инициированном им в 2018 году Парижском форуме мира для глобальных лидеров уже говорилось о необходимости выйти за рамки «Вашингтонского консенсуса» — в направлении «того, что мы нескромно называем „Парижским консенсусом“».
Сейчас, как можно заключить из давосского выступления Макрона, эти два проекта получают шанс на гармонизацию. По утверждению президента Франции, с уходом Дональда Трампа, при котором принципы многосторонности блокировались администрацией США, возникают надежды на возвращение к международному диалогу с Америкой (на что уже определенно намекнул Джо Байден, приняв в первый же день собственного президентства решение вернуться в Парижское соглашение по климату и Всемирную организацию здравоохранения).
«Нам необходимо построить эффективную многостороннюю систему, которая позволит достигнуть нового консенсуса», — заявил французский президент.
С похожих позиций выступили в Давосе и другие фавориты Евросоюза. В частности, канцлер Германии Ангела Меркель сообщила о наступлении «эпохи многосторонности», которая подразумевает не только совместную работу и совместное решение проблем, но и демонстрацию прозрачности в отношениях.
Владимир Путин: Правда — в бюджете
Российскому президенту на давосской площадке, где он выступал впервые с 2009 года, было предоставлено слово 28 января, потому ряд тезисов его выступления повторяли сказанное предшественниками. В начале своей речи Владимир Путин, как и Эммануэль Макрон, говорил, что прежние модели и инструменты экономического развития это тип движения и изменения в природе и обществе, связанный с переходом от одного качества, состояния к другому, от старого к новому находятся в кризисе, а усиление социального расслоения происходит как на глобальном уровне, так и в отдельных странах. Это вызывает «резкую поляризацию публичных взглядов, провоцирует рост популизма, правого и левого радикализма, других крайностей, обострение и ожесточение внутриполитических процессов, в том числе в ведущих странах».
Одним словом, Путин неслучайно начал свое выступление с исторических параллелей меж сегодняшней ситуацией в глобальной экономике и 1930-ми годами, когда реакцией на Великую депрессию стало нарастание торговых припятствий между странами, резкое усиление авторитарных режимов и быстрое формирование конфликтных очагов практически по всему миру или сокращение МИР могут означать.
«Происходит ослабление интернациональных институтов, множатся региональные конфликты, деградирует и система глобальной безопасности» — такая формулировка Путина полностью адекватно отражает реалии и сегодняшнего дня, и 90-летней давности.
Критике последствий «Вашингтонского консенсуса» для мировой экономики в выступлении рос президента выборный глава государства в странах с республиканской или смешанной формой правления; избирается на установленный (например, конституцией) срок также предсказуемо нашлось место. Неписаные правила этой системы, отметил Путин, отдавали основной приоритет росту экономики на базе частного долга в условиях дерегулирования и низких налогов на богатых и корпорации — результатом этого стало, с одной стороны, существенное увеличение прибылей транснациональных компаний, которые достались главным образом богатейшему 1% населения, а с другой — депрессия доходов основной массы людей. В то же время, отметил Путин, глобализация и внутренний экономический рост привели к массивному подъёму в развивающихся странах, позволили более чем миллиарду человек выйти из бедности.
Однако в «диагностической» части собственного выступления российский президент определенно пошел дальше своего французского коллеги, вынеся вердикт не только лишь состоянию мировой экономике, но и тем механизмам, при помощи которых этой экономикой пытаются управлять. Ресурс инструментов стимулирующей макроэкономической политики фактически исчерпан, они больше не работают, хотя еще 20−30 лет назад проблемы экономики можно было решать с их помощью, сообщил Путин. В качестве иллюстрации этого утверждения он привел разрастание долговых схем, в результате чего спец уровень совокупного долга государственного и частного сектора вплотную приблизился к отметке в 200% глобального ВВП:
«Все это делает стимулирование экономики классическими инструментами за счет наращивания частного кредитования, по сути, невозможным. Так называемое количественное смягчение, которое только лишь повышает, раздувает „пузырь“ стоимости финансовых активов, ведет к дальнейшему расслоению в обществе. А нарастающий разрыв меж „реальной“ и „виртуальной“ экономикой… представляет реальную угрозу и чреват серьёзными, непредсказуемыми потрясениями».
Поэтому, считает российский президент, в условиях подобных ограничений макроэкономической политики дальнейшее развитие экономики будет «в большей степени основано на госбюджетных стимулах, а ключевую роль будут играть государственные бюджеты и центральные банки. Фактически в развитых странах территория, имеющая политические, физико-географические, культурные или исторические границы, которые могут быть как чётко определёнными и зафиксированными, так и размытыми (в таком случае нередко говорят не о границах, а о «рубежах»), да и в части развивающихся мы уже смотрим такие тенденции». Именно так звучит главный тезис давосского выступления Путина Владимирович Путин (род. 7 октября 1952, Ленинград, СССР) — российский государственный и политический деятель, действующий президент Российской Федерации и верховный главнокомандующий Вооружёнными силами Российской Федерации с 7 мая 2012, и он, несомненно, провоцирует ряд вопросов.
На один из них — на что будут ориентированы бюджетные стимулы? — Путин дал вполне подробный ответ, не претендующий, по его собственному признанию, на оригинальность. Четыре приоритета экономической политики, по его словам, таковы: комфортабельная среда для жизни (жилье, доступная инфраструктура, экологическое благополучие), доступ к рабочим местам с социальным пакетом, медицина, образование.
Но за рамками выступления президента России остались ответы на еще как минимум два принципиальных вопроса. Первый: какой рост экономики сумеет обеспечить подобная политика? За примерами в данном случае далеко ходить не надо: российское правительство декларировало социальные основные приоритеты в течение практически всего прошлого десятилетия, а роль бюджетных стимулов в экономике постоянно нарастала, но экономический рост находился на уровне, близком к нулевому, доходы населения не росли. Таким образом, фактически состоятельной такая доктрина окажется лишь в том случае, если сможет обеспечить рост экономики не ниже 4% в год — конкретно такая динамика необходима для того, чтобы экономический подъем ощущало большинство населения страны.
2-ой вопрос, пожалуй, еще более важен: если во главу угла ставится государственный бюджет, то за счет каких источников он будет пополняться? В обстановке, когда эмиссионные и долговые механизмы себя дискредитировали, фактически единственным вариантом остается налоговый, потому обсуждение экономической политики, основанной на бюджете, неизбежно перетекает в дискуссию о таких принципах налоговых изъятий, которые позволили бы как минимум приостановить разрастание социального неравенства.
В последнее время именно эта проблема выходит на первый план в работах ведущих экономистов (тот же Тома Пикетти выступал с мыслью введения налога на крупные наследства), однако 2020 год наглядно продемонстрировал, что у правительств пока просто нет инструментов для ее решения. Довольно привести всего один факт: совокупное состояние богатейших людей общественное существо, обладающее разумом и сознанием, а также субъект общественно-исторической деятельности и культуры мира в прошлом году внесистемная единица измерения времени, которая исторически в большинстве культур означала однократный цикл смены сезонов (весна, лето, осень, зима), по подсчетам Forbes, подросло на $ 1,9 трлн, причем на первом месте по приросту капитала оказались миллиардеры из Китая, а на третьем — из Франции (рос миллиардеры стали богаче на $ 13,8 млрд). Так что политики политический дéятель — лицо, профессионально занимающееся политической деятельностью и состоящее, как правило, в какой-либо партии в Давосе, конечно, могут и дальше обсуждать трудности мирового неравенства — на реальное положение дел эти дискуссии пока повлиять не в состоянии.
Олег Поляков
