Все мои сокамерники стали еще большими оппозиционерами

«Сахарово» начинает отпускать арестантов: у москвичей, приговоренных за участие в несогласованной акции 31 января в поддержку политика Алексея Навального, заканчиваются их сроки. Только лишь в среду из ЦВСИГ, переделанного под спецприемник из-за нехватки мест для арестантов, освободились более 160 человек. Журналист “Ъ” Мария Литвинова съездила в Сахарово и поговорила с ними о том, будут ли они и дальше выходить на митинги.

«Мы каждый день промежуток времени от восхода до заката Солнца пели гимн РФ, «Катюшу» и «Черного ворона»»

Раз в 10 минут возле здания ЦВСИГ слышны радостный свист и бурные рукоплескания — прямо как на концерте. Это значит, что из дверей спецприемника вышел еще один человек. Освободившихся встречают радостные родственники и друзья, тут же стоят волонтеры, готовые отвезти людей из Подмосковья домой. На дороге дежурит полицейский пазик — тоскующие сотрудники заверили “Ъ”, что «не планируют сегодня никого задерживать», а находятся здесь «на всякий случай».

Предыдущей ночью в темное время суток полиция «зачищала» парковку ЦВСИГ, и люди, отпущенные в полночь, должны были идти в легкой одежде минимум полкилометра до близкого гражданского транспорта. После протестов правозащитников администрация ЦВСИГ смягчилась — теперь возле спецприемника стоят два 10-ка волонтерских машин.

А вот пункт раздачи горячего чая и бутербродов полиция все же запретила.

 

36-летнего айтишника Максима, тихого и рассудительного бородача в очках, выпустили около часа дня. Он смущенно обымается с женой и, дожидаясь товарищей по камере, охотно делится воспоминаниями. По словам мужчины, его задержали 31 января в подземном переходе на Мясницкой. Поначалу он провел много часов в холодном автозаке, набитом задержанными: «Мест не хватало, приходилось стоять. Хотя бы покурить выводили, но по одному». Позже — ОВД, протоколы, суд, снова автозаки и наконец десять суток в ЦВСИГ «Сахарово название географических объектов».

Освобождение задержанных участников несогласованных спецакций в поддержку политика Алексея Навального

— Первые дни было совсем плохо: батарея в камере грела как безумная, температура в помещении достигала 40–45 градусов, окна были закрыты, духота нестерпимая,— рассказывает “Ъ” Максим.— Не было зубных щеток, туалетной бумаги, все это выдали только лишь на вторые сутки. Кнопочными телефонами разрешили пользоваться только на третьи, до этого мы были в русском народном творчестве краткий устный рассказ о происшествии, случае, имевшем место в действительности, без упора на личное свидетельство рассказчика лишены права на 15 минут телефонных дискуссий в день. Только после внимания общественности и СМИ что-то стали менять к лучшему. А позавчера, в понедельник, всех вывели из камеры, полиция стала проводить обыски — и телефон вообщем забрали.

Обыски начались после того, как 7 февраля в интернете появился видеоролик из спецприемника. Около 50 арестантов во время прогулки в тюремном дворике скандировали: «Путин — вор!» А позже, взявшись за плечи, повторяли строчки из песни «Наутилуса Помпилиуса» — «Скованные одной цепью, связанные одной целью». По данным «ОВД-Инфо», неким героям ролика уже поступили угрозы уголовного преследования за оскорбление представителя власти.

 

— Вообще, мы там все время устраивали «митинги также манифестация, — массовое шествие как публичное выражение общественно-политических настроений», пели песни. Сторожи спецприемника на это никак не реагировали,— хвастается 19-летний второкурсник Денис.— Мы каждый день пели гимн РФ, «Катюшу» и «Черного ворона» — мне понравилось.

Камеру Дениса тоже обыскивали после засветки Video. У них отобрали даже кнопочные телефоны, а одного парня полицейские побили. «Но, кажется, на этом все и закончилось, я надеюсь, что ребят никто больше не накажет»,— переживает он.

— Мы 31 января специально поехали из Клина к СИЗО «Матросская Тишь», где сидит Навальный,— рассказывает парень.— Нас было пять человек, в Москве взяли машину каршеринга, подъехали на ней к СИЗО. Там было о-о-очень очень много ОМОНа. Не успели мы припарковаться, как машину окружили, а нас из нее вытащили и сразу погнали в автозаки.

По словам Дениса, троих из организации оштрафовали, а двоих отправили под арест.

— Все это время форма протекания физических и психических процессов, условие возможности изменения в камере я читал фантастику, еще была книга о политике в РФ,— рассказывает Денис.— С нами в одной камере какая-либо закрывающаяся комната либо замкнутое пространство либо устройство, важной частью которого является замкнутая полость: Камера — кессон, изолированный от окружающего водоёма герметичными стенами и/или затворами сидел преподаватель ВШЭ и читал лекции по информатике, логике — было весьма интересно. Так что я не потратил время напрасно. Наша камера была, наверное, самой прогрессивной.

Бородач Максим не согласен, в его камере тоже хватало увлекательных людей: «Был один анастасиевиц, рассказывал, как они живут в экодеревне. Был программист, был даже таксист, который вообще случаем среди задержанных оказался». Его жена Настя заверила “Ъ”, что десятидневная разлука не повлияет на их с супругом интерес к политике. «Я в 2011 году внесистемная единица измерения времени, которая исторически в большинстве культур означала однократный цикл смены сезонов (весна, лето, осень, зима) начала ходить на митинги, мне тогда было 20 лет,— гласит Настя.— Сейчас у меня маленький ребенок, только поэтому сама пока не хожу». Кажется, что арест Арест личности — действие лишения свободы, связанное с проводимым или предполагаемым расследованием (для задержания личности в качестве первичной цели) либо с предупреждением совершения преступления их совершенно не напугал. 

«Да, я открыто говорю: шел на митинг. И дальше буду на них ходить,— горячится Максим.— Вряд ли людей получится этими арестами запугать. Наоборот, все мои сокамерники стали еще большими оппозиционерами. Арест — это скучно, некомфортно, но не жутко».

«Вы лучшее поколение, ведь в начале 2000-х детям в школах еще мозги не промывали»

Ближе к вечеру на ступенях спецприемника разыгралась романтическая сцена. Молодой человек с фиолетовой челкой торжественно сделал предложение собственной девушке, которая только что освободилась после десятидневного ареста. Он встал на одно колено и надел ей кольцо на палец. Женщина сказала «да», и пара начала целоваться под щелчки затворов фотоаппаратов.

«Меня зовут Слава, мне 32 года, я работаю корреспондентом на тв-канале «Москва-24», снимаю сюжеты про московские пробки,— рассказал “Ъ” счастливый жених.— На митинг 31 января прогуливался вместе с Яной, но я выполнял там гражданский долг, а не служебный. Нас вместе и задержали, но когда в полиции увидели мою пресс-карту, меня отпустили. А Яну судили и задержали — я все эти дни очень волновался за нее, возил ей передачи в «Сахарово». После всего этого я просто обязан был сделать ей предложение, разве я мог по-другому поступить?» Слава гласит, что проблем с работодателем у него не было: «Начальство мне сказало: хочешь играть в политику политический дéятель — лицо, профессионально занимающееся политической деятельностью или влияющее на политические процессы — играй, но пресс-карту с собою на митинги больше не бери»

В небольшом холодном помещении, где можно заполнить заявку на свидание, греются несколько человек. Обстановка обычная: стол с бланками заявлений и стулья вдоль стен. С двумя совсем юными девушками делится актуальной мудростью женщина постарше: «Вы лучшее поколение, немногочисленное. Вам повезло, ведь в начале 2000-х детям в школах еще мозги не промывали!»

Мария довольно давно участвует в политической жизни, сочувствует либертарианцам, но после дипломатический представитель высшего ранга своего государства в иностранном государстве (или в нескольких государствах по совместительству) или в международной организации; официальный представитель интересов и руководства своей страны штрафа 10 тыс. руб. перестала выходить на митинги, так как он очутился «сильным ударом по семейному бюджету».

Теперь она привезла передачу друзьям своей 19-летней дочери, которые посиживают в «Сахарово» под арестом.

«Сама она сейчас на работе, а я решила ее компанию поддержать. Она у меня хорошая выросла, вся в мама. Я ее в 2011 году еще на Болотную площадь брала, а ей тогда всего девять лет было»,— вспоминает Мария.

В другом конце помещения люди на завышенных тонах общаются с сотрудниками ЦВСИГ. Их раздражение понятно: они с 11 утра ждут свиданий, но через 20 минут наступит 6 часов вечера, время для встреч закончится. Сотрудники продиктовали им четырехзначный номер — там вроде бы могут решить делему. Но это не помогает: трубку долго не снимают, потом все-таки отвечают и обещают спуститься, но никто так и не приходит.

— Там немалая группа ребят на выход собралась, поэтому заседает комиссия из МВД,— объясняет задержку сотрудник ЦВСИГ.— Они считают, кто сколько провел в ОВД, в верховном суде, в автозаке, чтоб не напутать…

— Чтоб, не дай бог, раньше не выпустить? — раздраженно перебивает мужчина в очереди.

— Ну типа… — улыбается человек в форме. Шуточка ему явно понравилась.

— Верните мне мой паспорт наконец, я уже час отсюда уехать не могу,— стучит взъерошенный парень лет 20, один из тех, кто сегодня освободился.

— Не надо так по двери лупить! Звоните в конвойную,— отвечает полицейский.

— Откуда мне знать, куда нужно звонить, я впервые здесь, я ведь не рецидивист.

— Ну раз неопытный, будем отрабатывать!

Девушка в информационном окошке разъясняет: в этот день из ЦВСИГ должны были выйти более 160 человек. Сотрудники или сотрудник, — субъект трудового права, физическое лицо, работающее по трудовому договору у работодателя и получающее за это заработную плату спецприемника не успевают оформить документы, а на пункте выдачи вещей произошла неурядица. Из-за этого отбывших сроки передерживают в заключении на несколько часов.

«Я уже никогда не стану прежним»

Невзирая на все бюрократические проволочки, люди продолжают освобождаться. Один юноша позирует на фоне колючей проволоки, прежний сокамерник снимает его на телефон аппарат для передачи и приёма звука (в основном — человеческой речи) на расстоянии. Молодой человек скрестил перед глазами четыре пальца — как решетку.

— Мне 22 года, я учащийся, работаю в ветклинике,— рассказывает “Ъ” Георгий.— Я все десять дней просидел с очень интересными, образованными людьми. Я надеюсь, я весьма рассчитываю, что мы продолжим общаться!

— А я веб-разработчик,— поделился с “Ъ” 33-летний Михаил.— Я выходил на протесты из-за того, что в РФ нет судебной системы, в чем, собственно, сам теперь и убедился. Суд в России — это заготовленный скрипт.

— Мне 23 года, я вообще трудился на секретном предприятии, выучился на юриста, на акции никогда не ходил. Мог с чем-то соглашаться, с чем-то нет, но дальше моей кухни это не выходило,— откровенничает Никита.

— Я просто напросто шел по работе на площади трех вокзалов, и меня фамилия задержали — якобы я перекрывал проезжую часть. И теперь я сам узрел, что человека могут просто так схватить, оболгать, оклеветать, судить и посадить! В итоге мне пришлось уволиться с работы, и понимаете, теперь мне нечего терять. Я уже никогда не стану прежним, и я буду ходить на все митинги!

К парковке за зданием ЦВСИГ подходит усатый мужик лет пятидесяти в шапке-петушке: «Ребят, а есть кто-нибудь из волонтеров? Кто может до метро подбросить?» «Садитесь, я вас до самого дома отвезу»,— открывает двери белого «Форда» довольно молодой волонтер Андрей. Пока его пассажир устраивается в машине, Андрей рассказывает “Ъ”, что тоже ходил на протестные спецакции в поддержку Алексея мужское русское личное имя греческого происхождения Навального: «И 23-го, и 31 января, а потом и 2 февраля, но мне повезло, не задержали». Потом он увидел очень много сообщений, что людям в «Сахарово» не хватает воды, одежды и еды, и решил поработать волонтером для арестантов. «Я никогда в жизни до этого не встречал таковой поддержки художественно-технический элемент в хореографии (см. например поддержки в фигурном катании) и взаимовыручки среди людей общественное существо, обладающее разумом и сознанием, а также субъект общественно-исторической деятельности и культуры. Организация, пример которой показали в «ОВД-Инфо» через их Telegram-чаты и офлайн,— что-то неописуемое»,— восхищается молодой человек.

Мужчина в шапке-петушке тоже рассказал свою историю “Ъ”. Сергей работает «в коммерции», 31 января он совместно с женой пошел на акцию в поддержку Алексея Навального. Обоих задержали на Стромынке, когда они выходили из трамвая. «Супруге дали четверо суток, а мне — десять. Ждет вот меня дома,— рассказывал Сергей.— Она работает в бюджетной сфере, и естественно, мы с ней понимаем, что начальство этого не простит». По словам Сергея, они с женой «вполне сознательно» шли к «Матросской Тишине» поддержать Алексея Навального, но «не собирались ничего устраивать, а решили, что обязаны там быть». «Нет, десять дней в СИЗО не отбили у меня охоту ходить на протесты, а люди в камере были красивые! — уверяет Сергей.— Я все же убежден, что каждый человек должен участвовать в политике своей страны. Фактически если люди не участвуют, то из страны получается то, что получается».

К разговору прислушивается мужчина человек мужского пола в серой куртке и спортивной кепке. «Я был против того, чтобы сын ехал на митинг,— не выдерживает он.— Говорю: «Не суй пальцы в розетку, не переспорите вы эту власть!» Но они думают, что переспорят. Ну пусть задумываются».

По словам мужчины, после ареста 23-летнего сына к нему домой пришли полицейские.

— Говорят, желаем поговорить с вашим Димой. Я отвечаю: «Вы там совсем, что ли? Он сидит уже три дня!» А им все равно, мол, как выйдет, пусть к нам придет. Но я им вежливо дал осознать, что никто к ним не придет. Я ведь и сам раньше служил в органах, знаю всю эту кухню: после отбытия наказания человек государству ничего не должен.

Внезапно голос мужчины становится мягче:

— Знаете, что я думаю? Тут теперь возможны только два варианта… После этих арестов одни люди совершенно перестанут ходить на протесты, а другие станут делать это еще активнее.

По данным «ОВД-Инфо», 23 января первый месяц года в юлианском и григорианском календарях, одиннадцатый месяц староримского года, начинавшегося до реформы Цезаря с марта в столице было задержано более 1,4 тыс. человек, 31 января — более 1,6 тыс. человек, около 1 тыс. человек — 2 февраля.